Годовщины начала и окончания советско-японской войны (9 августа – 2 сентября 1945) широко отмечаются нечасто. Но эти даты важны для нашей страны, потому что в том военном конфликте приняло участие немало белорусов. Среди них – мой дед, Владимир Иосифович Дубовик, уроженец д. Старые Морги Узденского района.

Хочешь домой?

После того как мой дед в первую блокадную зиму был эвакуирован по Дороге жизни из Ленинграда на Большую землю, он попал в Сибирь. Там работал на заводе. Шел 1944-й…
Как-то раз в цех, где работал Володя, пришел особист. Он вызвал его на беседу, а потом спросил: «Хочешь домой?» И что-то екнуло в груди юноши. «Как там отец, мать, братья?» – думалось ему. Но он не понимал, что сулила возможная заброска в тыл врага, хоть и на родную территорию. В то время нашей армии и партизанам очень нужно было толковое пополнение, люди, хорошо знающие окрестности Минщины. Готовилось освобождение Беларуси, мобилизовались не только регулярные части, но и народные мстители.
Мой дед как свои пять пальцев знал партизанские леса Узденщины, которые известны тем, что здесь совершил свой подвиг пионер-герой Марат Казей. К слову, дедовские навыки проводника прочувствовал и я, когда ходил вместе с ним в лес по грибы. «Вон видишь, здесь тайная тропка», – говорил Владимир Иосифович, отворачивая ельник. Действительно, там прорисовывался заросший густой травой, едва заметный путь…
Детали встречи с особистом остались мне неизвестными, но в итоге что-то не срослось с заброской в тыл, и мой дед продолжил трудиться на сибирских производствах. Затем было военное училище, обучение навыкам командира пулеметного расчета с дальнейшей переквалификацией в связисты. Деду повезло: попади он в 1944-м в свои 18 на фронт, кто знает, суждено ли было вернуться живым – ведь в конце войны Красная армия несла немалые потери.
До встречи с родной Беларусью было далеко, а впереди ждал Дальний Восток и долгая дорога вслед за Восходящим Солнцем…

Владимир Иосифович Дубовик

Жизнь за жизнь

От природы у моего деда был хороший музыкальный слух. Наверное, поэтому он и стал связистом, освоил радиостанцию. Причем американскую, присланную по программе ленд-лиза. Вроде помощь, но платная. «Про ленд-лиз говорят и пишут разное, но я могу сказать лишь за себя. Самолеты, радиостанция, автомобиль “Студебекер”, в котором она располагалась, – все было из США. Даже тушенка и мои сапоги», – вспоминал Владимир Иосифович. Такие воспоминания неслучайны. Ведь именно Дальний Восток принимал все эти грузы по прямому авиамосту.
Красная армия в 1945 г. была на пике своей мощи, а потому войска двигались четко и быстро. Владимир Иосифович рассказывал, что «бравые» бойцы Квантунской армии сдавались в плен широкими рядами. «Помню, как, сидя на броне наших танков вместе с пехотой, мы занимали их аэродромы, там мне доводилось принимать у пленных оружие – его набирались целые горы. В плену оказывались и солдаты, и офицеры. Мы хорошо знали, что среди них должны быть самураи. А потому подкалывали их: мол, давай, тебя ж обесчестили – делай харакири (ритуальной вспарывание живота). Но они лишь отрицательно кивали головой – мол, дураков нет», – вспоминал мой дед.
Однажды ему довелось возвращаться с дозора. Вдруг он заметил неподалеку человека, но как-то не сразу определил в нем японского солдата. «Я вскинул свой ППШ, он – винтовку. Дальность для выстрела была подходящая. Но стрелять почему-то не стали, опустили оружие и разошлись. Вот так я, возможно, спас жизнь моему врагу, а он – мне», – рассказывал Владимир Иосифович.
На вопрос «Сколько ж японцев убил на войне?» он уклончиво отвечал примерно так: «Я не считал… Все стреляли – и я стрелял». Эту тему мало кто любит обсуждать. Тем более бравировать этим.
Надо сказать, что и в пожилом возрасте дед не терял навыков обращения с оружием. В детстве мы не раз вместе ходили в пневматический тир в парке отдыха, где он показывал свою меткость; потом били виртуальных уток из светового пистолета на приставке к телевизору. Как-то раз в деревне мы с отцом нашли старый ржавый штык-нож, пытались его метнуть и попасть в дерево, но ни у кого не получалось. «Эх вы!» – сказал Владимир Иосифович, ловко подбросил ножик и ловко метнул его в ствол на поллезвия. Мы с отцом лишь удивленно переглянулись и еще больше зауважали деда.

Трофеи или медаль?

Деду нравилось оружие, он умел с ним обращаться. Рассказывал, что трофеев у него было много. Очень любил пистолет «Маузер», особо гордился красивой саблей, изъятой у японского офицера. Но вот беда – она очень понравилась дочке одного из командиров. «Отдай, говорит. Ну а я взял и не отдал!» – рассказывал дед. И лишь однажды, вспоминая про этот случай, добавил, что эта сабля стоила ему медали «За боевые заслуги», представление к которой в отместку отменило командование, вычеркнув из наградного листа.
Жаль, что ни один из трофеев Владимир Иосифович так и не привез на родину – все надлежало сдать после демобилизации. Канула в лету и шикарная японская ткань, которая также досталась кому-то другому…
После окончания войны дед остался служить на Камчатке еще на долгих 7 лет. Вокруг неописуемая красота моря и вулканов, в подчинении – рота женщин-радисток. А он – молодой, симпатичный, здоровый, как говорится, с руками и ногами, что в послевоенные годы особо ценилось. Но Владимир Иосифович писал письма своей будущей жене, моей бабушке, к ней спешил в родную деревню, чтобы взять замуж и идти по жизни вперед.
Так что главным трофеем деда, который он привез с Великой Отечественной, главной наградой и богатством стала его жизнь и семья, которую он сумел построить.

Главный редактор газеты «Навука»
НАН Беларуси, внук
Сергей Дубовик